Точка в деле о российской почке

Этого приказа подмосковного минздрава сотни больных ждали с нетерпением, как "смертник" ожидает помилования. Полгода областные медики обивали пороги разных кабинетов, доказывая его экстренную необходимость. И в начале декабря министр здравоохранения Московской области Владимир Семенов после скрупулезных согласований с прокуратурой с облегчением подписал спасительный документ: подмосковным больницам вновь разрешено производить забор органов для донорской пересадки. Как пояснили "РГ" в министерстве здравоохранения Московской области, в апреле этого года областная прокуратура запретила проводить забор органов в муниципальных больницах. Причина формальная: Закон о трансплантологии, изданный еще в 1992 году, позволяет это проводить только в государственных больницах. Подмосковные же клиники после выхода федерального закона о муниципальных образованиях потеряли звание государственных и стали именоваться муниципальными. Расхождение в одно слово заставило правоохранительные органы наложить вето на деятельность трансплантологов. Пересадки почек сошли на нет. В результате погибло более 40 человек, которым уже не помогал диализ (очищение крови). Впрочем, проблема упиралась не только в роковое слово...

И мальчики кровавые...

Уже несколько лет вместо 100-150 операций, которые ежегодно делались еще в конце ХХ века, в Московском областном научно-исследовательском клиническом институте им. М.Ф.Владимирского стали проводить всего по 10-12. Знаменитый МОНИКИ повторил судьбу российских клиник, где людей возвращали к жизни благодаря донорским органам. По всей стране, в том числе и в Подмосковье, вдруг невероятным образом на несколько порядков упало число потенциальных доноров. Нет, количество тяжелых черепно-мозговых травм - именно они, как правило, и переводят человека в разряд донора органов - не сократилось. Например, только в 2005 году в Московской области было зафиксировано 1059 смертей из-за повреждений, несовместимых с жизнью. Эти смерти могли бы вернуть к жизни не менее 2000 человек (двух почек хватает на двоих больных). Но о большинстве из этих трагических случаев трансплантологи узнали лишь постфактум. В результате востребованными оказались лишь несколько десятков почек.

- Реаниматологи боятся вызывать бригады трансплантологов, чтобы лишний раз не столкнуться с правоохранительными органами, - утверждает Андрей Ватазин, руководитель межтерриториального центра трансплантации почки МОНИКИ. - После того, как в апреле 2003 года в операционной московской клинической больницы N 20 оперативники якобы "застигли" четверых докторов в момент "запланированного убийства" с целью изъятия органов состоятельному клиенту, клеймо "врачи-убийцы", как дамоклов меч, нависло над всеми специалистами, работающими с органами. Мутные круги расплылись по России. В 2004 году уголовное дело против трансплантологов возбудила прокуратура Хабаровского края. В мае правоохранительные органы взялись за их коллег из Новгорода, затем за отделение органного донорства и трансплантации почки Санкт-Петербургского НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе. Не избежала этой участи и МОНИКИ. Группу сотрудников, как преступников, задержали в Солнечногорске сразу после изъятия почек. Правда, кончилось это, как и в других случаях, извинениями со стороны прокуратуры. Но прокурорское: "Виноват, ошибочка вышла" кардинально дела не меняло: российских трансплантологов ударили не то что по рукам - по почкам, чуть ли не обескровив всю отрасль. К тому же вопиющий глас специалистов и приговоренных больных не находил особого отклика в обществе, разогретом "страшилками", которые обрушивались с голубых экранов. Телевизионщики смаковали "харьковскую историю", в которой шла речь о якобы обнаруженном кладбище с внутренностями младенцев. Потом рассказали о неизвестных львовских врачах, якобы торговавших органами без зазрения совести. Подлил масла в огонь и российский фильм "Контракт со смертью", повествующий о несчастных бомжах, "употребленных" в медицинс ких целях. Пошли и другие - иностранные ленты, где несчастных людей кромсали эскулапы-мясники,

а потом наживались на прибыльной продаже сердец, печени, почек. Граждане охотно верили слуху, расползающемуся по столичному региону: в супермаркетах одной известной сети постоянно крадут малышей, а потом возвращают родителям с маленькими шрамами, но без одной почки. И не очень-то доверяли "убийцам-врачам".

Лист ожидания

И все-таки трансплантологи из МОНИКИ уговаривали реаниматологов районных больниц вызывать бригаду специалистов, как только к ним поступает потенциальный донор. Откликались самые смелые и совестливые. Количество пересадок органов колебалось, как маятник, в зависимости от того, как развивался судебный процесс по делу московской клинической больницы N 20. Очередной суд признавал подсудимых врачей невиновными - и в МОНИКИ наблюдался всплеск операций. Начинался новый процесс - количество операций снова падало.

На днях Верховный суд РФ оправдал врачей из 20-й больницы: "живой труп" не поднялся бы ни при каких обстоятельствах, злого умысла не выявлено. А в январе Госдума должна принять новый закон о трансплантологии, разрешающий муниципальным больницам уже по всей стране заниматься забором органов. Трансплантологи верят: ситуация сломана в корне - пересадка органов вновь встанет на поток.

Врачи борются за жизнь до последнего вздоха потенциального донора. Иногда происходит чудо - он оживает

В листе ожидания по пересадке почки только в МОНИКИ 500 человек, один подмосковный ребенок готовится к операции в Республиканской детской клинической больнице, еще несколько человек в Институте трансплантологии и искусственных органов под руководством Валерия Шумакова. Именно эти три медицинских учреждения в основном и занимаются пересадками органов для подмосковных жителей. Специальным приказом министра здравоохранения Московской области на МОНИКИ возложена организация работы по трансплантации почек в регионе.

Именно сюда должны стекаться все сведения о до норах, именно здесь должна храниться информационная база о подмосковных больных, нуждающихся в пересадке почек. Именно здесь будет решаться, кто из обреченных на долгие муторные часы возле искусственной почки получит настоящую, а вместе с ней и шанс на практически здоровую жизнь.

Почку вживить - не рукав пришить. При подборе больного учитывается не только группа крови, но и иммунологические показатели и размер органа. Иногда из 500 человек счастливый билет "маячит" лишь для 2-3, а иногда и никому. И даже то, что ты готов платить - в МОНИКИ "коммерческая" почка обходится в 28 тысяч долларов, или 728 тысяч рублей (во многих других регионах уже давно миллион рублей), дела не убыстряет - нет твоего "брата по почкам", жди. Зачастую врачам МОНИКИ приходится обзванивать коллег: а вам не нужна именно такая почка? При этом теряются драгоценные минуты. Поэтому на базе МОНИКИ и создан координационный совет по трансплантологии, чтобы держать всю базу страждущих в одних руках и максимально быстро стараться найти среди них реципиента. Архисложную проблему подбора пары "донор-реципиент" европейские страны давно решили, создав Евротрансплант с единой компьютерной сетью. Там почку для нуждающегося человека находят, бывает, за считаные минуты. Иногда "французская" почка отправляется в Германию, а "немецкая" - в Бельгию. Аналогичная система будет отлажена и в МОНИКИ. И первое, о чем уже договорились три медцентра: приоритет в распределении органов - больным детям.

До последнего вздоха

Однако насколько защищен врач от новых обвинений в том, что он изъял почку у живого человека? Насколько защищен сам бедняга, попавший с тяжелой травмой на стол хирурга, от того, что ему действительно могут преждевременно констатировать смерть лишь потому,

что кому-то очень нужна именно его почка?

- Прокуратура не выявила ни одного изъятия органов, сделанного при жизни человека, - говорит Ватазин. - Ошибки исключены. Судите сами. Как только в любую и з 52 подмосковных муниципальных больниц поступает человек с признаками поражения головного мозга, несовместимыми с жизнью, реаниматолог в течение первого часа должен сообщить об этом в МОНИКИ. По сигналу экстренно выезжает хирургическая бригада.

А дальше, по словам Ватазина, не в две - в десятки рук начинается борьба за жизнь пациента. Она идет до последнего вздоха человека. Порой потенциальному донору оказывается более квалифицированная медицинская помощь, чем его соседу по реанимации, шансов выжить у которого значительно больше. Кто-то, может быть, усомнится: зачем тратить дорогостоящие препараты впустую? Но ведь иногда происходит чудо - благодаря стараниям "обреченный" выкарабкивается. Но если даже погибает, массированная медикаментозная атака смягчает "удар" травмы по его внутренним органам, продлевая их самостоятельную жизнеспособность после кончины хозяина. А ведь там счет идет буквально на минуты, от момента изъятия до момента вживления почка живет 48 часов, печень и сердце - не более 6 часов.

По мнению независимых экспертов, случаи, что почку забирают у живого, исключены. По мнению экспертов, в России самая строгая инструкция относительно диагностики смерти. В бригаде из МОНИКИ всегда присутствует судмедэксперт, как правило, из Центрального бюро судмедэкспертизы России. Именно он и констатирует биологическую смерть, после чего дает или не дает разрешение на изъятие органов.

Напоследок доктор Ватазин поделился предновогодними планами: до праздника надо успеть съездить в Люберецкий район, Долгопрудный, Жуковский и лично напомнить реаниматологам: каждая смерть может обернуться чей-то жизнью, звоните в МОНИКИ вовремя.

Бригада к выезду готова.