Философские вопросы медицины

Философские вопросы медицины. К ним относятся вопросы о ее месте среди наук о человеке, о сущности здоровья и болезни, а также проблема поиска конструктивных принципов построения теории медицины.

    Современная медицина представляет собой обширную и глубоко дифференцированную отрасль научного знания. Познавательные интересы медицины простираются от молекулярного и клеточного уровня морфофизиологии человека до социально-политических и правовых норм человеческого общежития. Со времени возникновения экспериментирующего естествознания она в своем теоретизировании исходила из принципов механики, физики и химии. Со второй половины 19 в. медицина в своих теоретических установках рассматривается как ветвь биологии, поэтому наиболее распространенные воззрения в сфере философских вопросив современной медицины исходят из принципов теоретической и методологической общности биологии и медицины. Однако основополагающие понятия медицины — здоровье, норма, болезнь, этиология, патогенез, нозологическая единица и др. — пересекаются или стыкуются с целым рядом понятий биологии, но по своему содержанию не сводятся к ним и не поглощаются ими. Несомненная взаимосвязь медицины с другими науками фактически определяется уже тем, что человек как объект медицины представляет собой высшее единство, связывающее в неразделимое целое все пять основных форм движения материи. Именно поэтому медицина, опираясь на известные закономерности низших форм движения материи, может разрабатывать методы диагностики и лечения болезней, основанные на принципах механики (например, баллистокардиография), физики (например, электрокардиография, различные методы физиотерапии) и химии (например, клинико-лабораторные анализы). Причем в разработке методов диагностики и терапии главная проблема заключается в раскрытии нормативно-физиологического или патологического значения механических. физических и химических свойств и процессов и организме, производных от закономерностей целостной жизнедеятельности. И только медицина (а не механика, физика или химия) способна квалифицировать механические, физические и химические параметры целостной жизнедеятельности как причастные состоянии) здоровья или состоянию болезни. При такой бесспорной связи медицины с механикой, физикой и химией никто, однако, на сегодня не утверждает ее теоретическую общность с ними, хотя в свое время теоретическая медицина растворялась в каждой из них точно так же, как в настоящее время она теоретически объединяется с биологией.

    Отношения медицины с биологией неизмеримо сложнее, чем с другими отраслями естествознания. Открывает проблему их взаимосвязи тот неоспоримый факт, что человек представляет собой живое существо. Чтобы понять реальные особенности жизнедеятельности человека, медицина не вправе пренебрегать прописными истинами биологии. Разумеется, особенности его жизнедеятельности не выводятся непосредственно из биологических закономерностей и не являются их непрерывным продолжением. Поначалу человек предстает как биологический объект, но далее следовало бы признать, что этот объект является биологически сложным, но не биологически сложившимся. Если исходить из принципа теоретической общности медицины и биологии, то сливаются в непрерывное единство биологические предпосылки антропо-социогенеза и его небиологически сложившийся результат. Абстрагируясь от истории становления человека, этот принцип объединяет биологию и медицину по наглядному «срезу» их тесного переплетения и «отсекает» при этом наиболее специфические особенности как биологии, так и медицины.

    Специалисты указывают, что биология встала на твердую почву науки в значительной мере благодаря тому, что Дарвин разглядел принципиальные различия между физиологическим процессом изменения особей (индивидуальной изменчивостью) и историческим процессом изменения органических форм (историческими изменениями). Сложившаяся в процессе развития трудовой деятельности телесная организация людей обусловливает их трудовое, а не приспособительное отношение к остальной природе. В этом смысле труд есть способ существования человеческой жизни. Труд не существует вне взаимодействия между людьми и предполагает их совместно-разделенную деятельность, которая составляет основу общественно-исторических (социальных) закономерностей. В этом смысле правомерна постановка вопроса о соотношении физиологического и социального в жизнедеятельности отдельного индивида. Противоречивое же соотношение биологического и социального возникает и разрешается в процессе антропосоциогенеза. Антропофизиология, которая развивается на трудовом основании, содержит в себе биологические закономерности. Вероятно, именно поэтому медики не могут не вкладывать в биологическую терминологию физиологический смысл. Таким образом, медицина, изучая жизнедеятельность живого человеческого индивида, имеет дело с закономерностями антропофизиологии. Специфика последних не позволяет подменять их биологическими закономерностями и теоретически объединять биологию и медицину.

    Нередкое отождествление патологического процесса с общебиологическим позволяет именовать теорию патологии общебиологической теорией или считать ее разделом общей биологии. Единственной объективно существующей предпосылкой слияния такой теории патологии с биологией является наличие у растений и животных отдаленных аналогов «жизни больного человека» в форме неприспособительных морфозов.

Отдаленность этих аналогов состоит в том, что, будучи, по определению, неприспособительными, они соответствуют норме реакции вида (И.И. Шмальгаузен). Отсюда следует весьма простая строго биологическая истина, согласно которой биологически закономерно приспособленным является все то, что живет (Р.С. Карпинская), На фоне таких истин приверженцы биологической сущности болезни вынуждены привязывать к биологическим закономерностям лишь неким отрицательным образом, например трактуя ее как нечто направленное против жизни. Однако это нечто, направленное против жизни, в строго биологическом понимании представляет собой ту же самую жизнь или даже форму утверждения жизни в том биологически закономерном отношении живого с живым, которое, в частности, с необходимостью предполагает, что жизнь одного вида подавляет жизнь другого вида (пищевая конкуренция, отношение хищник — жертва, паразитизм и т.д.).

    Медицина же с античных времен не рассматривает болезнь, как нечто, направленное против жизни. В болезни она видит закономерный способ сохранения жизнедеятельности в неблагоприятных условиях. Клиническая медицина не смешивает болезнь со здоровьем, физиологию с патологией. Подобного рода смешения различных состояний и процессов неизбежны на почве теории патологии, организуемой понятием «патологический процесс» в его биологической, а не в клинической интерпретации. Клиническая патология не исключает патологии процесса, но она строится на нозологической (или синдромной) определенности заболевания.

    Таким образом, и сегодня отнюдь не устарело давнее положение И.В. Давыдовского о том, что в теории патологии «высшим, объемлющим понятием остается понятие болезни,

или нозологической единицы, которая не только включает в себя те или иные симптомокомплексы и синдромы, но которая, кроме того, учитывает и всю сумму этиологических и патогенетических моментов» (И.В. Давыдовский. Врачебные ошибки, Советская медицина, 1941, № 3, с. 6). Это «высшее, объемлющее понятие» составляет добротную основу для построения такой теории патологии, конструктивным принципом которой станет нозологический принцип и которая не уведет от необходимости доказательно ответить на вопросы, почему и как, «на каком «законном» основании существует гипертония, шизофрения, рак желудка и все прочее, составляющее содержание предмета нозологии человека» (И.В. Давыдовский. Проблема причинности в медицине, М., 1962, с. 135). Ответов на подобные вопросы от концептуально-биологической теории патологии ждать не приходится, ибо, отбросив нозологический принцип, она не способна сколько-нибудь последовательно объяснить, почему «болезни как нозологические категории предстают «социально-гигиеническими проблемами» (там же, с. 125). Дать ответы на поставленные вопросы могла бы лишь единая (общая, или целостная) теория медицины.

    В ряду представлений, препятствующих пробуждению теоретического самосознания медицины, не последнее место занимает традиционное сведение теории медицины к теории патологии. Однако теория медицины не может исчерпываться теорией патологии, т. к, в состав медицинской реальности входит не только болезнь, но и здоровье. Более того, искомая теория медицины должна выступать именно как теория здоровья и болезни. Теория патологии вне теории здоровья была, есть и будет описательной концепцией, не способной подняться выше эмпирического обобщения. См. также Медицина.