Медицина

    Одной из ведущих проблем М. в 40-х гг. 19 в. была проблема обезболивания. Отечественным ученым принадлежит одно из ведущих мест в разработке вопросов, связанных с применением наркоза в клинике и в военно-полевой обстановке. В то время как за границей велись споры о приоритете, о моральных основаниях для применения наркоза и праве врача лишать больного на время действия наркоза свободы воли, ведущие отечественные ученые начали экспериментальное исследование средств общего обезболивания. В Московском университете под руководством А.М. Филомафитского был создан комитет по изучению наркоза, в состав которого вошли клиницисты, физиологи и фармакологи. В соответствии с программой исследований, разработанной А.М. Филомафитским, клиническому применению наркоза предшествовала серия опытов на животных. Первая в России операция под наркозом была выполнена Ф.И. Иноземцевым в начале февраля 1847 г. (т.е. всего через 3¹/₂ месяца после сообщения об успешном применении эфирного наркоза американским хирургом Дж. Уорреном), Одновременно с Ф.И. Иноземцевым этот метод общего обезболивания стали применять Б.Ф. Беренс, Л. Ляхович и другие врачи Риги и Вильно. Немедленно после первых зарубежных сообщений об эмпирическом применении эфирного наркоза приступил к проверке и изучению нового метода Н.И. Пирогов, обмениваясь результатами исследований с А.М. Филомафитским. Н.И. Пирогов дал научное обоснование применения ингаляционного наркоза; в 1847 г. в Дагестане при осаде аула Салты он впервые применил эфирный наркоз в массовой военно-полевой хирургической практике. Авторитет Ф.И. Иноземцева и Н.И. Пирогова способствовал быстрому признанию и повсеместному применению отечественными хирургами методов общего обезболивания.

    К концу первой половины 19 в. относится зарождение отечественной педиатрии, связанное с деятельностью профессора Медико-хирургической академии С.Ф. Хотовицкого, который в течение 30 лет преподавал акушерство и детские болезни. В 1847 г. он опубликовал фундаментальный труд «Педиятрика» — первое оригинальное отечественное руководство по детским болезням, в котором выделение педиатрии в самостоятельную науку обосновывалось особенностями детского организма. Интерес общественности к проблемам педиатрии объяснялся охранявшимся исключительно высоким уровнем заболеваемости и смертности детей раннего возраста и обусловил выпуск в те же годы ряда популярных изданий, посвященных вопросам предупреждения ранней детской смертности.

    На базе созданных в конце 18 в. психиатрических больниц в 20—30-х гг. 19 в. начинает складываться отечественная психиатрия: появились работы З.И. Кибальчича (1772—1831), П.П. Малиновского (1818—?) и др., отражавшие материалистические взгляды авторов на природу психических болезней. Так, автор первого оригинального отечественного руководства по психиатрии «Помешательство, описанное так, как оно является врачу в практике» (1847) П.П. Малиновский следующим образом определял психическое расстройство: «Помешательство есть нервная болезнь, в которой отправление мозга изменяется так, что при кажущемся телесном здоровье душевные способности проявляются неправильно». Эта точка зрения перекликается со взглядами крупнейших представителей теоретической и клинической М. Е.О. Мухина, И.Е. Дядьковского, А.М. Филомафитского. Гуманной задаче улучшения содержания психически больных и превращения «долгаузов», являвшихся в сущности местами заключения, в лечебные психиатрические учреждения посвятили свою деятельность врачи петербургской больницы «Всех скорбящих». Московская Преображенская больница, где под руководством В.Ф. Саблера были проведены радикальные перемены — с больных сняли цепи, врачи стали вести «скорбные листы» (истории болезни), были организованы трудовые мастерские, — стала центром формирования научной психиатрической мысли (здесь работали А.У. Фрезе, С.С. Корсаков и другие видные психиатры второй половины 19 в.).

    В 40-х гг. 19 в. была проведена реформа клинического преподавания, положительно сказавшаяся на качестве практической подготовки отечественных врачей. По инициативе Н.И. Пирогова в Петербургской медико-хирургической академии начали функционировать наряду с академическими (факультетскими) госпитальные хирургическая клиника (с 1841 г. ее возглавил Н.И. Пирогов) и терапевтическая клиника (с 1842 г.). Обосновывая необходимость такого разделения клинического преподавания, в письме к попечителю академии Н.И. Пирогов писал: «Профессор клиники должен начинать, так сказать, с азбуки практической медицины. Он заставляет слушателей входить во все подробности при постели больного, учит делать экзамен болезни, словом, цель его показать методу распознавания и главный план лечения болезни в каждом индивидууме. Напротив, профессор практической медицины госпитальной устремляет при своих визитациях внимание слушателей на целую массу одинаковых болезненных случаев, показывая при том и индивидуальные их оттенки; статистическим способом доказывает пользу той или другой методы лечения; лекции его состоят в обзоре главнейших случаев, сравнении их и пр.; у него в руках средство продвигать науку вперед. Посему обе эти кафедру клинической и госпитальной профессуры — необходимы в каждом учебном заведении». Выделение госпитальных клиник в Московском университете произошло в 1846 г.; инициаторами его еще в 1840 г. выступили Ф.И. Иноземцев, хирург А.И. Поль (1794—1864) и терапевт А.И. Овер. В Киевском университете реформа клинического преподавания хирургии связана с деятельностью ученика Н.И. Пирогова В.А. Караваева (1811—1892). Предпринимались попытки дальнейшей дифференциации преподавания. Особенно длительные споры велись на медицинском факультете Московского университета в отношении образования самостоятельных кафедр педиатрии и нервных болезней. Однако результаты их нашли организационное воплощение лишь в конце 60-х гг. 19 в.

    Медицина в России во второй половине 19 — начале 20 в. Поражение в Крымской войне обнаружило гнилость и бессилие крепостнического строя в России. В условиях кризиса феодально-крепостнического строя в стране сложилась революционная ситуация, ускорившая отмену крепостного права, а также обусловившая проведение ряда буржуазных реформ (земской, 1864; судебной, 1864: городской, 1870 и др.). В результате сложились благоприятные условия для быстрого развития капитализма в промышленности и сельском хозяйстве. Производство промышленной продукции за 1860—1900 гг. увеличилось более чем в 7 раз, протяженность железных дорог за 1865—1895 гг. — более чем в 9 раз, расширился внутренний товарооборот. Быстрыми темпами росли промышленные города. Если в 1863 г. в европейской части России численность городского населения составляла 6,1 млн. человек, то в 1897 г. — 12 млн.

    Проведенные «сверху» реформы не внесли радикального улучшения в положение крестьян. Площадь надельной земли, которой пользовались крестьяне до 1861 г., значительно уменьшилась. Основные земельные угодья остались в руках помещиков, около 3 млн. крестьян вообще не получили земли. Россия продолжает оставаться страной произвола и полицейского деспотизма. Крестьяне, рабочие и трудовая интеллигенция были лишены элементарных политических прав. Следствием глубокой неудовлетворенности результатами реформ стал подъем освободительного движения, выразителем которого были передовая интеллигенция и революционно настроенное студенчество, в т.ч. врачи и студенты-медики.

    Передовые общественно политические взгляды всегда отличали лучших деятелей отечественной М., вследствие чего они нередко подвергались преследованиям царизма. По политическим мотивам покинул Россию И.И. Мечников, был уволен из Московского университета и выслан из России Ф.Ф. Эрисман, под надзором полиции состояли С.С. Корсаков, В.П. Сербский, П.Ф. Лесгафт, к политически «неблагонадежным» относились И.М. Сеченов, В.М. Бехтерев и другие корифеи отечественной медицинской науки.

    Под влиянием общественно-политического подъема 60—70-х гг. возникла и развилась общественная М. Среди русских врачей «явилось стремление, — писал журнал «Медицинский вестник» в 1864 г., — к участию в общественной деятельности, желание не отставать от общего движения, разрабатывать вопросы, без разрешения которых не могло бы считаться полным гражданственное преуспеяние». К таким вопросам русские общественные врачи относили прежде всего выявление социальных корней распространенных, особенно эпидемических, заболеваний, разработку мер по оздоровлению населения и улучшению медпомощи. Трибуной русской общественной М. стали новые органы медицинской периодической печати и медицинского общества. Появились медицинские издания нового типа — «Современная медицина», «Медицинский вестник», «Архив судебной медицины и общественной гигиены» и др., основной отличительной чертой которых была социальная направленность и живая связь с передовой общественной мыслью. Новые медицинские общества ставили перед собой цели содействовать не только развитию своей специальности, но прежде всего — охране здоровья населения. Русские медицинские общества отличало сочетание научности и высокого профессионализма с общественной направленностью деятельности. Это качество делало их весьма внушительной общественно-политической и нравственной силой. Они откликались на самые различные общественные нужды, воспитывали у врачей чувства гражданского долга и ответственности перед народом и товарищами по профессии, стремление быть не зрителями, а активными участниками происходящих событий.

    Из вынужденных реформ, проведенных правительством в 60-х—70-х гг., наибольшее значение для М. и медико-санитарного дела имело земское самоуправление, постепенно введенное в 34 губерниях России. Возникшая на этой основе земская медицина в целом представляла собой наиболее прогрессивную для своего времени форму организации медпомощи сельскому населению. Получив тяжелое наследство, земства не только значительно увеличили число медицинских учреждений, но и в корне перестроили всю систему организации медпомощи сельскому населению. Важным начинанием земской М. было создание санитарной организации. Врачи, прибывавшие в земства из столиц или других университетских центров, относились к своим обязанностям как к исполнению высокого гражданского долга. Уже в 70-х гг. сложился тип земского врача — носителя высоких морально-этических качеств и общественных принципов. Это оказало значительное влияние на развитие лучших гуманистических традиций отечественной медицины. Земская М. воспитала плеяду крупных деятелей общественной М. (И.И. Моллесон, Е.А. Осипов, Н.И. Тезяков, П.Ф. Кудрявцев, П.И. Куркин, З.Г. Френкель, С.Н. Игумнов, С.М. Богословский, В.А. Левицкий, З.П. Соловьев, А.Н. Сысин и др.), многие из которых были активными участниками строительства советского здравоохранения. Благодаря самоотверженному и бескорыстному исполнению земскими врачами своего общественного долга в земских губерниях существенно изменился уровень медпомощи сельскому населению. За 1870—1910 гг. число врачей в земских губерниях увеличилось в 5 раз. в т.ч. непосредственно работающих в сельской местности — почти в 10 раз, обеспеченность населения больничными койками более чем в 3 раза. Если в 1870 г. 1 врач обслуживал 95 тыс. человек, проживающих на территории радиусом 39 верст, то в 1910 г. — 28 тыс. человек на территории радиусом 17 верст. Однако, несмотря на усилия прогрессивных деятелей земской М., в целом по России состояние здоровья и медицинского обслуживания населения не претерпело существенных изменений: в неземских губерниях 1 врач должен был обслуживать до 70 тыс. чел. (а в Средней Азии — около 93 тыс. человек), проживающих на территории от 2 до 13 тыс. км²; в среднем по России в 1913 г. на 10 тыс. сельских жителей приходилось в сельских больничных учреждениях 2,3 койки (более чем вдвое меньше, чем в земских губерниях). Через 50 лет после земской и городской реформ почти не изменились показатели смертности населения: в 1850—1862 гг. общая смертность населения России составляла 31,7 на 1 тыс. жителей, причем 53,8% всех случаев смерти приходилось на детей в возрасте до 5 лет; в 1913 г. общая смертность составляла 29,1 на 1 тыс. жителей, среди умерших свыше 51% составляли дети до 5-летнего возраста.

    Крайне неудовлетворительным оставалось санитарное состояние страны. В 1913 г. на 1063 городов только в 215 был водопровод, из них 145 не имели очистных сооружений, канализацией было обеспечено 23 города, и то лишь в центральных районах. Многие города не имели постоянной санитарной организации. Незначительное число санитарных врачей, работавших в городах и земствах, имело возможность выполнять главным образом санитарно-статистические и санитарно-полицейские функции. Из 257 имевшихся в стране санитарных врачей 135 работали в Москве и Петербурге, больницы для больных инфекционными болезнями, или инфекционные бараки имелись только в 100» городах, санитарно-бактериологические лаборатории — в 49, дезинфекционные камеры — в 54. Ассигнования на проведение санитарных мероприятий составляли 1¹/₄ копейки на душу населения в год. Не случайно, что в стране, в т.ч. и в земских губерниях, не прекращались эпидемии. Такое положение не могло быть исправлено общественной деятельностью. Требовались коренные преобразования, осуществление которых было возможно лишь на основе изменения всей сложившейся в стране системы социально-экономических отношений.

    Во второй половине 19 в. в России сложились благоприятные условия для развития естественных и технических наук. Этому способствовали, с одной стороны, рост производительных сил и потребности в естественнонаучных знаниях развивающегося капиталистического производства, с другой — подъем освободительного движения и общественной мысли. «Не пробудись наше общество вообще к новой кипучей деятельности, — писал позднее К.А. Тимирязев в своем «Очерке развития естествознания в России», — может быть Менделеев и Ценковский скоротали бы свой век учителями в Симферополе и Ярославле, правовед Ковалевский был бы прокурором, юнкер Бекетов — эскадронным командиром, а сапер Сеченов рыл бы траншеи по всем правилам своего искусства». Значительное влияние на развитие отечественной естественнонаучной мысли во второй половине 19 в. оказала идеология революционных демократов, стоявших на позициях материалистического монизма. Естественнонаучные представления революционных демократов во многом определили как тематику теоретических и экспериментальных исследований (изучение морфологии и физиологии нервной системы, выявление анатомо-физиологических корреляций, механизмов регулирующего влияния нервной системы на функции различных систем и органов и обеспечения целостности реакций организма), так и основные методологические принципы отечественной М. второй половины 19 в. (целостность организма, единство организма и окружающей среды, ведущая и регулирующая роль нервной системы в жизнедеятельности организма). А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов и их последователи стремились к преодолению созерцательности материализма 18 в., к созданию «философии действия», сознавали, что обоснование и распространение материалистического мировоззрения возможно лишь на базе естествознания. Поэтому они много внимания уделяли методологическим проблемам естествознания, пропаганде и распространению естественнонаучных знаний. «Одна из главных потребностей нашего времени, — писал А.И. Герцен, — обобщение истинных должных сведений об естествоведении. Их много в науке, их мало в обществе. Надобно втолкнуть их в поток общественного сознания; надобно сделать их доступными. Нам кажется почти невозможным без естествоведения воспитать действительно мощное умственное развитие». «Философия действия» практически была методологической основой отечественной естественнонаучной мысли второй половины 19 в. В трудах ведущих деятелей отечественного естествознания (И.М. Сеченова, К.А. Тимирязева, И.И. Мечникова, Д.И. Менделеева, А.Г. Столетова, И.П. Павлова и др.) содержалась критика идеалистических представлений и разрабатывались теоретико-познавательные концепции, которые, несмотря на известное влияние позитивизма, оставались в основе своей материалистическими. В тесной связи с идеями И.М. Сеченова и И.П. Павлова развивалось естественнонаучное направление в психологии — «объективная психология» или «психорефлексология» В.М. Бехтерева, «биопсихология» В.А. Вагнера (1849—1934), «реальная психология» Н.Н. Ланге (1858—1921). Деятели отечественного естествознания второй половины 19 — начала 20 вв. внесли выдающийся вклад в развитие мировой науки — химии, физики, техники.

    К концу 19 в. в России имелось около 30 экспериментальных лабораторий, станций и научно-исследовательских институтов медико-биологического профиля, в т.ч. один из крупнейших в Европе институт экспериментальной медицины в Петербурге (основан в 1890), Бактериологический институт Московского университета и др. В этих учреждениях работали многие выдающиеся отечественные ученые, были сделаны крупные научные открытия.

    Наибольшее развитие во второй половине 19 в. получили биологические науки, развивавшие в основном эволюционное и функциональное направления. Большая заслуга в пропаганде и творческом развитии эволюционного учения принадлежит К.А. Тимирязеву. Исследованиями основоположника и создателя эволюционной палеонтологии В.О. Ковалевского (1842—1883) было не только установлено родство и филогенетическая преемственность между ископаемыми формами, но и выявлен механизм эволюционных изменений — связь изменяющегося соотношения морфологических признаков и функциональных особенностей организмов с условиями их существования. А.О. Ковалевский и И.И. Мечников — создатели эволюционной и сравнительной эмбриологии. Их труды внесли генеалогическое и филогенетическое содержание в теорию зародышевых листков, сыграли ведущую роль в доказательстве гомологичности зародышевых листков у всех животных — позвоночных и беспозвоночных. Исследования А.О. Ковалевского, А.И. Бабухина, А.С. Догеля и др. положили начало сравнительной гистологии, И.И. Мечников — один из создателей сравнительной патологии.

    В конце 19 в. началось развитие отечественной генетики. С.И. Коржинский (1861—1900), независимо от X. де Фриса, в 1899 г. дал научное обоснование явлению мутагенеза и сформулировал мутационную теорию эволюции (теорию гетерогенезиса). Подобно первым генетикам Запада, С.И. Коржинский рассматривал мутации как единственный фактор эволюции, пытался заменить дарвинизм мутационной теорией, считая, что ведущая роль в эволюционном процессе принадлежит не естественному отбору наиболее приспособленных к условиям существования форм, а неупорядоченному самопроизвольному возникновению мутационных форм организмов. Эти тенденции вызвали справедливую критику со стороны К.А. Тимирязева и других отечественных биологов-эволюционистов, которые, признавая значение установленных Г. Менделем законов наследственности и возможность влияния мутаций на эволюционный процесс, последовательно отстаивали основные положения дарвинизма. К концу 19 — началу 20 в. относятся важные для развития генетики цитологические исследования С.Г. Навашина (1857—1930). открывшего явление двойного оплодотворения у покрытосемянных и внесшего крупный вклад в изучение морфологии хромосом; В.И. Беляева (1855—1911), описавшего механизм митоза и независимо от О. Гертвига открывшего мейоз; Н.К. Кольцова, Д.Н. Прянишникова и др. Постепенно сложилась крупная школа отечественных генетиков, которая в 20—30-х гг. 20 в. получила мировое признание.