Вкус запретного плода.

И.С.Кон

Сексуальное насилие

URL

Нет никакой разницы между изнасилованием и тем, что тебя сбрасывают вниз по цементным ступеням, за исключением того, что после этого раны кровоточат также и внутри. Нет никакой разницы между изнасилованием и тем, что тебя переезжает грузовик, за исключением того, что потом мужчины спрашивают, получила ли ты удовольствие.
Мардж Пирси


Две подружки, 15-летняя Таня и 17-летняя Инна, пошли вечером в кино. И вот что с ними случилось.

Инна: "Мы поехали в кинотеатр "Слава", взяли билеты на фильм "Заклятие долины змей". И тут к нам подошли ребята, двоим лет по семнадцать: одного звали Чеком, другого - Хабои. И двое - лет по 14-15: Бычок и Голова... Мы вместе посмотрели фильм. А потом нам снова предложили прогуляться и по пути посмотреть их "качалку". Ну, это такой подвал, где парни качают мускулы. Мы, дуры, согласились. Чек и Хаба - ребята с виду хорошие, не хамы. Ну а Бычок и Голова - вообще еще дети.. Потом Хаба куда-то ненадолго исчез и принес две бутылки вина. Мол, надо же праздник отметить. Ну, и знакомство... Потом нас завели в подвал. Никаких гимнастических снарядов там почему-то не было. А в дальней очень маленькой комнате с железной дверью стояла старая софа. Таню ввели туда, в Чек меня остановил и говорит: "Понимаешь, Инна, тут такое дело. Вас сюда привели не для того, чтобы качалку смотреть, а чтобы насиловать..."

Таня: "Меня усадили на диван. Слева сел Бычок. Справа - Голова. Хаба встал напротив и говорит: "Ну, кто из нас тебе больше нравится?" Я поняла, что тут что-то не то, а сказать ничего не могу... А Хаба: "Ну, короче: ты мне нравишься. Давай!" Я говорю: "Ты что, в своем уме?" А он: "Давай, я хочу!" А Бычок шепчет: "Давай лучше со мной!" А Голова, щенок сопливый, уже лезет под пальто. Я - сопротивляться. А он мне: "Убери руки! По-хорошему говорю!"

У меня все помутилось. Плачу, умоляю: "Не ломайте мне жизнь". А Хаба свое: "От нас никто просто так еще не уходил..." Я снова реву, умоляю. Тогда Хаба говорит: "Ладно, можно по-другому. Я тебя оставлю такой, какая ты есть, но ты... Поняла?"

Я закричала: "Нет!" - "Тогда,- говорит Хаба,- будем делать силой и то, и другое. Считаю до трех. Ну"! Я снова стала его умолять. А он: "Ну, ты меня вывела". Как даст мне кулаком в лицо. Потом ногой..."

Сексуальное насилие - одно из самых распространенных и, увы, быстро растущих преступлений против личности. В 1993 г. в России было зарегистрировано 14414 изнасилований и покушений на него.

Какова природа этого явления? Сексуальное наслаждение по самой сущности своей предполагает свободу и добровольность. Тем не менее почти во всех человеческих обществах во все времена существовали различные формы сексуального принуждения и агрессии. Причем происходит это гораздо чаще, чем фиксирует официальная статистика: большинство жертв предпочитают не обращаться в правоохранительные органы - сделанного не исправишь, а огласка может повредить репутации. Да и сама милиция часто отмахивается от подобных жалоб - дескать, кто там разберет, было или не было? Так что на каждый учтенный статистикой случай сексуального насилия, по подсчетам западных криминалистов, приходится 4-5 неучтенных.

В России это соотношение значительно хуже. Из 785 людей, обратившихся в 1993 г. в Санкт-Петербургский Центр помощи пострадавшим от сексуального насилия (из них 427 были моложе 18 лет), в правоохранительные органы обращались только 37, меньше пяти процентов! Сходная картина и в Москве. Милиция старается под любыми предлогами не открывать уголовных дел и не гарантирует жертвам изнасилования ни безопасности, ни сохранения тайны.

Сексуальная агрессия, крайним случаем которой является изнасилование, сложное и многоуровневое явление. Она проявляется в трех основных формах: сексуального домогательства, принуждения и насилия.

Самое мягкое и распространенное из них - сексуальное домогательство, навязчивое приставание в форме физического контакта или словесных замечаний и предложений, вопреки ясно выраженному нежеланию лица. Сексуальные домогательства часто связаны со злоупотреблением властью. Начальники спят со своими секретаршами, профессора - с аспирантками, а уж скабрезные шуточки или шлепки и вовсе не считаются оскорбительными. Если женщина попытается жаловаться, ее же и обвинят: подумаешь, недотрога, шуток не понимает, не изнасиловали же ее! Между тем от сексуального домогательства с использованием служебного положения до прямого принуждения - дистанция не столь уж большая.

Но всегда ли можно отличить нежелательное сексуальное домогательство от нормального настойчивого ухаживания? Помните анекдот о том, какая разница между девушкой и дипломатом? Если дипломат говорит "да", это значит "может быть", если он говорит "может быть" - это значит "нет", если он говорит "нет", это не дипломат. Если девушка говорит "нет", это значит "может быть", если она говорит "может быть", это значит "да", если она говорит "да" - это не девушка.

Мужская сексуальность часто содержит элементы агрессивности, что отражается в соответствующих стереотипах: мужчина должен "взять", "завоевать" женщину, сопротивление возбуждает его. Фантазии такого рода широко представлены в мужском эротическом воображении. Как писал Л. Толстой, "когда мальчик шестнадцати лет читает сцену насильствования героини романа, это не возбуждает в нем чувства негодования, он не ставит себя на место несчастной, но невольно переносится в роль соблазнителя и наслаждается чувством сладострастия". Много лет назад, когда мы и слыхом не слыхали об эротической литературе, группу студентов спросили, какие художественные произведения сильнее всего задели их сексуальное воображение. Пальму первенства получила сцена группового изнасилования из "Тихого Дона". А ведь в ней нет ни тени "смакования".

Разница мужских и женских сексуальных сценариев усугубляется привычным ритуалом ухаживания. Мужчины и женщины зачастую по-разному интерпретируют одну и ту же ситуацию. Мужчина, воспринимающий женщину только как сексуальный объект, уверен, что она возражает и сопротивляется лишь для виду, "набивает цену", а на самом деле хочет того же, что и он; насилие выглядит в его глазах продолжением ухаживания. Он считает себя не насильником, а соблазнителем. Так же настроено и общественное мнение: "Сама виновата", "Сама дала повод", "С порядочными девушками такого случиться не может". Такая установка благоприятствует терпимости к насилию.

За ритуалами ухаживания стоит не только социальное неравенство и отношения власти (мужчина - покупатель, женщина - товар). Оценка того или иного поступка зависит, с одной стороны, от воспитания (воспитанный мужчина всегда сумеет выразить свой интерес к женщине тактично, не оскорбляя ее достоинства), а с другой - от ситуации. Мальчик-подросток дергает девочку за косички, потому что еще не умеет ухаживать иначе. Девочка жалуется, но в глубине души ей это не так уж неприятно. Настойчивость ухажера, который нравится, воспринимается как знак любви и верности, а в другом случае то же самое поведение кажется назойливым.

Можно ли сделать так, чтобы в любовной игре мужчина и женщина говорили друг другу правду, только правду и всю правду, так что "нет" всегда означает "нет", а "да" - всегда "да"? Не все можно выразить в словах. Кроме того неопределенность и недосказанность - необходимые элементы флирта, любовной игры. Если все ее условия сформулировать заранее, как в брачном контракте, от романа останется скучная рациональная схема. Юридическое регулирование таких отношений, при отсутствии прямого злоупотребления служебным положением и совершения откровенно оскорбительных действий, очень затруднительно.

В какой-то степени это касается и сексуального принуждения, когда человек добивается сексуальной близости с другим вопреки его воле, но не прибегая к насилию. По данным опросов 1993 и 1995 годов каждая четвертая девушка подвергалась какому-то принуждению, а 7 % из них были фактически изнасилованы. Но насколько сильным было это принуждение и было ли сопротивление подростков искренним?

Наряду с подлинным нежеланием, часто встречается притворное сопротивление сексу, когда человек говорит "нет", подразумевая "да". В России, где традиционные полоролевые стереотипы сильнее, чем на Западе, такое поведение особенно распространено. На вопрос, случалось им когда-нибудь сказать "нет", "хотя они сами намеревались и хотели вступить в сексуальные отношения", утвердительно ответили 59 процентов опрошенных студенток Владимирского политехнического института, по сравнению с 38 процентами американок и 37 процентами японок; 30 процентов из них делали так дважды или трижды, а 12 процентов - больше четырех раз.

Учитывая возможность такого притворного, условного сопротивления, статья 133 Уголовного кодекса России наказывает за "понуждение к действиям сексуального характера" только если оно осуществлялось путем шантажа, угрозы уничтожения, повреждения или изъятия имущества либо с использованием материальной или иной зависимости потерпевшей или потерпевшего. Обратите внимание: закон карает понуждение не только к половому сношению, но и к другим действиям сексуального характера, причем объектами такого посягательства могут быть нс только женщины, но и мужчины.

Крайняя форма принуждения - сексуальное насилие: изнасилование, то есть половое сношение с применением физического насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам, либо с использованием беспомощного положения потерпевшей (статья 131 УК), или другие насильственные действия сексуального характера (статья 132 У К), такие как оральный или анальный секс. Хотя законодатель различает эти составы преступлений, наказание за них одинаково - от трех до шести лет лишения свободы, а при отягощающих обстоятельствах - от четырех до десяти лет.

Социальные и культурные первопричины сексуальной агрессии коренятся прежде всего в жесткой дифференциации половых/гендерных ролей. Историко-этнографические данные показывают, что сексуальное насилие чаще встречается в тех обществах, где мужские и женские роли резко обособлены и где власть принадлежит мужчинам. Там, где взаимоотношения полов более равноправны, насилие встречается реже.

Не менее важный фактор - отношение общества к насилию как таковому. Культ агрессивного мужчины, опирающегося при решении своих проблем преимущественно на силу,- питательная среда всякого, в том числе и сексуального, насилия. В некотором смысле общество само формирует из женщин потенциальных жертв (культ женской слабости, пассивности, зависимости от мужчины), а из мужчин - потенциальных насильников (культ мужской силы и агрессивности).

Но если сексуальное насилие - продукт традиционных стереотипов маскулинности и фемининности, почему же оно распространяется в современном обществе, где эти стереотипы значительно слабее, чем в прошлом? Многие винят во всем либерализацию половой морали и сексуальную распущенность молодежи. Однако это объяснение не проходит: в самом деле, "для чего красотку красть" (или насиловать), если как говорилось в одной старой песне, "ее можно просто так уговорить?".

С социологической точки зрения дело прежде всего в противоречивости наличной социальной ситуации. Чем проблематичнее становится мужская гегемония в семье и обществе, тем больше цепляются за нее некоторые, отнюдь не самые сильные, мужчины. Любое социальное напряжение подталкивает кого-то к актам агрессии. То же - ив сексуальной сфере. Сексуальность стала более открытой, общедоступной и соблазнительной. В то же время в глубинах сознания она остается чем-то запретным, грязным и низменным.

Многие наивно думают, что сексуальное насилие чаще всего происходит на улице и агрессорами являются посторонние люди, с которыми жертва незнакома. Но даже тот случай, с которого я начал рассказ, показывает, что это не совсем так: девушки сами пошли в подвал, причем Инна была ранее знакома с этими парнями, а Таня знала, что такие случаи довольно часты.

Что представляют собой насильники и их жертвы по данным российской уголовной статистики?

30 процентов всех изнасилований совершают несовершеннолетние юноши от 14 до 17 лет, 37 процентов - молодые мужчины от 18 до 24 лет, 19 процентов - 25-29-летние, 15 процентов - старше 30 лет. По социальному составу 49 процентов преступников - рабочие, 7 процентов - крестьяне, около 1,5 процента - служащие, 21 процент - учащиеся, 22 процента - люди без определенных занятий. Каждое четвертое изнасилование является групповым. 40 процентов насильников были ранее судимы. Две трети были в момент нападения в нетрезвом состоянии.

90 процентов жертв насилия - женщины, не достигшие 25-летнего возраста, 46 процентов из них - несовершеннолетние. 25 процентов изнасилованных - женщины и девушки, склонные к безделью и веселому времяпрепровождению. 15 процентов пострадавших уже были изнасилованы раньше. 70 процентов уже жили половой жизнью. 55 процентов потерпевших в момент совершения на них посягательства были в нетрезвом состоянии. В каждом третьем случае они распивали спиртное вместе с преступником. 40 процентов изнасилований совершено в доме преступника или потерпевшей, следовательно, уединение было добровольным. Вместе с тем 70 процентов жертв были, по сути дела, незнакомы с насильниками.

Но насколько полна эта картина? Поскольку большинство случаев сексуального насилия не попадает в поле зрения правоохранительных органов, зарубежные социологи дополняют данные судебной статистики и обследования осужденных преступников специальными опросами населения. Это существенно меняет общую картину.

Оказывается, самая массовая типичная ситуация изнасилования - не уличное нападение, а любовное свидание (от 40 до 75 процентов всех известных случаев по разным странам); при этом жертва знает насильника, но предпочитает не жаловаться, а ее показаниям зачастую не доверяют: дескать, сама напросилась.

Американские социологи, опросившие в 1984-1985 годах 6159 студентов 32 разных колледжей и университетов, выяснили, что свыше половины опрошенных студенток после достижения 14 лет подвергались более или менее серьезным сексуальным нападениям, из которых 15,4 процента подходят под категорию изнасилования и 12,1 процента - его попытки. Каждый четвертый мужчина-студент признал, что совершил хотя бы один акт сексуальной агрессии; 7,7 процента таких действий могли быть квалифицированы как изнасилование или его попытка. (Примерно такие же цифры дают и другие исследования.) Три четверти студенток знали агрессоров; 57 процентов были их ухажерами; 95 процентов насилий были индивидуальными. Три четверти насильников и свыше половины жертв перед этим пили.

Однако все это воспринимается и рассказывается по-разному. Женщины говорят, что они достаточно ясно и определенно выразили свое нежелание идти на сближение, а мужчины, напротив, убеждены, что согласие, хотя и двусмысленное, им было дано. Изнасилование во время свидания (date rape) не подходит под классическую схему изнасилования и часто не воспринимается как таковое. Только 5 процентов изнасилованных женщин обратились в полицию, и лишь 27 процентов вообще считали себя изнасилованными; из мужчин же свой поступок "изнасилованием" не признал ни один. Почти половина студенток были к моменту насилия девственными. И почти половина никому об этом случае не рассказали.

Кроме насилия при свиданиях, очень часты так называемые супружеские изнасилования, когда муж, обычно пьяный, осуществляет свои "права" вопреки желанию жены. Однако такие случаи почти не попадают в поле зрения правосудия, разве что сексуальное насилие сопровождалось особенно жестокими побоями. Люди не хотят разрушать брак, выносить сор из избы и т. д., а потому и соседи предпочитают в такие дела не вмешиваться.

Так чтс уличный хулиган-насильник, предмет всеобщей ненависти, на самом деле принадлежит к большому и весьма разнородному сообществу, в котором состоит немало вполне благополучных и респектабельных мужчин. И если раньше психологи пытались создать своего рода психологический портрет, "тип личности насильника", то теперь они поняли, что это невозможно: сексуальное насилие слишком многолико по своей мотивации.

Хотя изнасилование обычно воспринимают как сексуальный акт, на самом деле это псевдосексуальное действие. По словам американского ученого Николаев Грота, клинически обследовавшего свыше 500 насильников, изнасилование - это "сексуальное выражение власти и гнева. Сексуальная агрессия больше вызывается мстительными и компенсаторными, нежели сексуальными мотивами. Изнасилование - сложный и многопричинный псевдосексуальный акт, выражающий скорее враждебность (гнев) и контроль (власть), чем страсть (сексуальность)".

Даже у подростков, поведение которых во многом определяется их гиперсексуальностью, насилие преследует не только цель сексуального удовлетворения. В подростковых уличных компаниях имеются на все готовые "общие девчонки", тем не менее подростки не только часто прибегают к насилию, но и сопровождают его физическим надругательством и оскорблением жертвы. Им важно не столько разрядить свое половое возбуждение, сколько утвердить власть над другим человеком, унизить его, сломать его человеческое достоинство. Чаще всего за этим стоит собственный комплекс неполноценности, сомнение в своих мужских качествах или вымещение обид, испытанных в детстве.

Кроме того, существует определенный групповой эффект. Многие подростки, участвовавшие в групповом изнасиловании, в быту тихи и застенчивы. Агрессивное поведение, включая секс, для них - средство доказать свою маскулинность, своего рода экзамен на право занять определенное положение в группе. Совместное сексуальное насилие, как и всякое другое преступление, укрепляет групповую солидарность, создает жесткую групповую поруку. Нередко оно имеет также неосознаваемые гомосексуальные тона, переживается как интимная связь со всеми членами группы и прежде всего - ее вожаками.

Для большинства подростков такое поведение случайно, ситуативно, в иной обстановке, без давления сверстников, они не сделали бы ничего подобного. Однако есть подростки и взрослые, которые, напротив, внутренне предрасположены к насилию.

Те люди, для которых сексуальное насилие не является чем-то случайным, эпизодическим, имеют некоторые общие личностные свойства.

Н. Грот различает три главных типа насильников:

Насильник, который мотивируется гневом, стремится в первую очередь разрядить скопившуюся ярость и озлобление. Его поведение отличается особой грубостью и жестокостью, он применяет значительно больше силы, чем нужно для овладения жертвой; насильственный секс для него прежде всего - средство унижения жертвы, на которой он вымещает свои прошлые, действительные и мнимые, обиды.
Насильник, мотивируемый жаждой власти, стремится овладеть жертвой, не причиняя ей вреда. Для него главное - упоение собственной властью. Такие люди иногда стараются вызвать у жертвы оргазмоподобные физиологические реакции - сокращение мышц влагалища у женщин, эрекцию и семяизвержение у мужчин. Это делается не для того, чтобы доставить жертве удовольствие, а чтобы еще больше утвердить свою власть над ней; дескать, я не только силой беру тебя, но и заставляю испытывать то, чего ты не хочешь испытывать.
Наконец, насильник-садист - человек, который эротизирует самое насилие, которое вызывает у него половое возбужденис, он наслаждается болью и страданиями своей жертвы. Это наиболее опасный вид насильников, большей частью здесь присутствует также психопатология.
Психологическое обследование мужчин, осужденных за изнасилование, показывает, что у них есть ряд общих черт. Прежде всего это повышенная общая агрессивность, жестокость, склонность к насилию; недаром насильственный секс часто сопряжен с совершением ряда других преступлений. От одной четверти до одной трети осужденных насильников - садисты, получающие сексуальное удовлетворение от причинения страдания другим. Многие насильники в детстве сами подвергались сексуальному и иному надругательству и теперь мстят за него. Склонность к этому часто проявляется уже в начальных и средних классах школы, такие мальчики любят издеваться над сверстниками. Почти треть насильников имеют какие-то психосексуальные трудности.

Но самая главная черта насильника - эмоциональная незрелость, неспособность любить. Именно дефицит эмоционального тепла и чувство собственной слабости делают их агрессивными. Для слабого, зависимого мужчины нет большего наслаждения, чем изнасиловать гордую, независимую женщину - знай свое место и своего господина!

Юджин Канин сравнил психические свойства 71 американского студента, которые силой принудили своих подружек к половому акту во время свиданий, с контрольной группой из 227 таких же студентов, но не насильников. Разница оказалась существенной. Насильники не были сексуально обездолены, уровень их сексуальной активности и прежний опыт гораздо больше, чем у контрольной группы. Тем не менее они значительно чаще (79 процентов против 32) выражали неудовлетворенность своей половой жизнью. Их общее отношение к женщинам было гораздо более эксплуататорским и циничным. И, что особенно важно,- такие же установки существовали в их компаниях, где высоко ценился грубый секс и некоторые типы женщин прямо признавались законной добычей, даже с применением силы. Насильники психологически более зависимы от своих компаний и имели опыт группового, хотя и не насильственного секса. 86 процентов таких юношей считали насилие при определенных условиях принципиально допустимым; в контрольной группе так думали 19 процентов.

Важнейший фактор, позволяющий предсказать склонность молодого мужчины к совершению насилия,- убеждение, что его друзья готовы одобрить такое поведение. Второй по значимости фактор - грубое, бессердечное отношение к женщине.

Сходную картину получили советские социологи М. Е. Позднякова и Л. Н. Рыбакова, опросившие 176 осужденных насильников. Вот куда прежде всего должны смотреть воспитатели!

Психологические профили российских насильников, полученные Ю. М. Антоняном и его сотрудниками при помощи специальных тестов, очень похожи на те, которые рисуют западные исследователи. 61 процент осужденных за изнасилование мужчин психически здоровы (среди остальных имеются психопаты - 15,8 процента, хронические алкоголики - 9 процентов и олигофрены - 6,8 процента), зато их гендерные установки и отношение к женщинам, как правило, болезненны и ущербны. Женщина воспринимается ими как враждебная, агрессивная, доминирующая сила, по отношению к которой они испытывают чувства пассивности и зависимости. Их сексуальная агрессия часто выражает "подростковый бунт" против женщин вообще. Такие признаки, как возраст и внешность, для насильника не имеют существенного значения.

Часто в основе такой установки лежат старые счеты с властной или холодной матерью: "Мать меня никогда не ласкала, я чувствовал, что бабушка любила меня намного больше, чем она";

"Я был послушным, тем не менее она меня часто незаслуженно наказывала, била, не покупала подарки. Подарки делали брату";

"Доверительных отношений с мамой у меня не было, сестру любили больше"; "Мать очень строго следила за мной, ничего не прощала", и тому подобное.

Связь сексуального насилия с иерархическими отношениями власти, господства и подчинения особенно наглядно проявляется, когда жертвами его становятся мужчины. Чаще всего это происходит в тюрьмах, лагерях и других закрытых мужских сообществах. В преступной среде реальное или символическое, условное (достаточно произнести определенные слова или выполнить некий ритуал) сексуальное насилие - прежде всего средство установления и поддержания власти: жертва, как бы она ни сопротивлялась, "опускается", утрачивает свое мужское достоинство, а насильник, наоборот, повышает престиж. При "смене власти" былые вожаки, в свою очередь, насилуются и тем самым перемещаются вниз иерархии. Так что здесь дело вовсе не в сексуальной ориентации и даже не в отсутствии женщин, а в социальных отношениях господства и подчинения, основанных на грубой силе, и соответствующей знаковой системе, которая навязывается всем вновь пришедшим и передается из поколения в поколение.

Вот один случай, описанный Еленой Светловой в газете "Московский комсомолец".

"Мне сказали: "Он не будет с вами говорить". Он согласился. Невысокий симпатичный паренек, которого ничуть не портила ни черная роба, ни короткая стрижка почти под нуль. Недавно исполнилось шестнадцать. В заключении - восемь месяцев. Срок - три года. Был арестован за карманную кражу. В колонии с ним никто не дружит. Он совершенно одинок. Никому не придет в голову угостить его маминым пирожком или привезенными родными конфетами. Он выкурит сигарету сам - после него ни один не сделает затяжку. Он не заразный больной. Он - "опущенный". В следственном изоляторе над ним надругались сокамерники.

- В хате (камера следственного изолятора на жаргоне) их было пятеро - трое по 117-й (изнасилование) и двое взрослых. Они закрыли глазок. После третьего удара я потерял сознание. Потом случилось это... Что я мог сделать?
- Сколько ты там был?
- Три с половиной дня.
- Но разве ты не мог позвать на помощь, попросить перевести в другую камеру?
- Нет. Бесполезно. В тюрьме "внутренний телефон". В тот момент, когда отправляли на пересылку, по тюремным дворикам прокричали про меня...
- А как тебе живется здесь?
- Сейчас нормально. Смотрят не так, не здороваются. Но не бьют, нет.
- Ты сам рассказал про свою беду?
- Нет. Председатель отряда сказал: "Мы все знаем". Из той "хаты" узнали, кто со мной этапом пойдет, и передали.
Он поднимает на меня глаза, смотрит испытующе и говорит, словно опровергая невидимого собеседеника: "Я знаю, что я - человек". "Не так смотрят", "не здороваются" - надо отметить, что Можайская колония в этом смысле, пожалуй, счастливое исключение. Сколько мне приходилось слышать, "опущенным" дают в полной мере почувствовать себя изгоями. "Просто так" им пробивают миски, сидят они, как правило, отдельно, за последним столом. Почему такое отношение к слабым, не сумевшим постоять за себя, дать сдачи? Говорили о презрении к гомосексуалистам, о стремлении очиститься, отринув от себя эту "грязь".

Один воспитанник, с которым, кстати, лишь чудом не приключилось подобной беды, вызвавший во мне уважение бесстрашием и прямотой, на вопрос, как он относится к "опущенным", ответил: "Никак - не ударю, не унижу, но руки не подам..."

И это еще не самое страшное. Человек, изнасилованный в тюрьме один раз, нередко подвергается этому постоянно, прежде всего с целью унижения: отнять у него мужское достоинство, "превратить в девку". Насильники в отличие от "опущенных" не считаются в уголовной среде гомосексуалами, они даже повышают свой статус, а фактически среди них преобладают гетеросексуальные мужчины.

Опасность сексуального насилия часто недооценивают, оправдывая его тем, что якобы женщины сами хотят быть изнасилованными; мол, если женщина не захочет, один мужчина с ней не справится, и вообще у нее "не убудет". Эти оправдания ложны и несостоятельны.

Хотя в некоторых случаях поведение жертвы, ее уступчивость или, наоборот, страх, действительно провоцирует насилие, то же самое бывает - и гораздо чаще! - в случаях убийства, разбоя и ограбления. Задним числом легко указать, что в поведении жертвы было неправильным, но это не дает оснований ставить ее на одну доску с преступником.

Психологические последствия насилия весьма серьезны. Страх, боль, нервный шок, чувство, унижения, страх заражения или беременности проходят не так легко.

"Травма изнасилования" - так называют психиатры этот синдром - имеет две фазы. Первая, острая фаза, начинается сразу же после события и может продолжаться несколько недель. Женщина плачет, старается устранить физические последствия насилия и в то же время контролировать свои чувства, казаться спокойной. Иногда появляются невротические симптомы. Затем начинаются мучительные раздумья, причем ненависть к насильнику переплетается с самообвинениями: "Почему это случилось именно со мной? Все мужчины такие или я сама дала повод?"

Вторая фаза - долгий период психологической перестройки. Некоторые женщины стараются сменить обстановку, место жительства или работы. У многих возникает страх перед мужчинами или устойчивое отвращение к сексуальным отношениям. Иногда это продолжается всю жизнь. Некоторые кончают самоубийством. Других насилие подталкивает к цинизму: все равно я уже не та, что была.

Еще тяжелее переживают изнасилование мужчины, для которых оно равносильно потере вирильности. Очень часто изнасилование сопровождается психической импотенцией и катастрофическим снижением самоуважения. Это хорошо описано в романе японского писателя Кэндзабуро Оэ "Опоздавшая молодежь". Как правило, мужчины никому об этом не рассказывают, несут свою трагедию в себе, и это еще больше отчуждает их от окружающих.

Что может сделать общество?

Прежде всего обеспечить людям правовую защиту против любых форм сексуального принуждения. Существующие меры недостаточно эффективны не вследствие легкости наказаний - куда уж строже? - а из-за отсутствия социальной и психологической профилактики.

Во-первых, нужно последовательно разоблачать миф о "безобидности" сексуального насилия и ни в коем случае не допускать его поэтизации и идеализации средствами массовой информации.

Во-вторых, нужно развенчивать традиционную модель маскулинности, гипертрофирующую роль физической силы, господства и агрессивности, причем делать это в недрах самой юношеской субкультуры. Но успех этой работы зависит не только и не столько от усилий конкретных воспитателей, сколько от общего стиля взаимоотношений между мужчинами и женщинами в обществе и от его социальной и психологической терпимости. Сексуальная агрессия - плоть от плоти социального насилия. Недаром они так разгулялись в нашей стране именно теперь.

В-третьих, нужна своевременная психодиагностика и повышенное внимание к детям, рано проявляющим агрессивные наклонности и испытывающим коммуникативные трудности.

В-четвертых, женщины должны знать о возможных опасностях легкомысленного поведения, понимать, что, если они не хотят сексуального сближения во время свидания, их несогласие должно быть выражено ясно, твердо, недвусмысленно и своевременно - до того, как мужчина потеряет самообладание. Чтобы уменьшить опасность уличного насилия, полезно овладеть техникой самообороны (в некоторых странах ей обучают в школе).

Наконец, нужна медико-психологическая помощь жертвам насилия. Большинство их не обращается в милицию, и для этого у них есть достаточные основания. Но нельзя держать болезненные переживания в себе, обязательно нужно выговориться, найти сочувствие. В большинстве цивилизованных стран для этого существуют специализированные консультации и анонимные телефоны доверия. Позвонить по телефону гораздо легче, чем лично встречаться с незнакомым человеком и отвечать на мучительные и порой бестактные вопросы. Свыше трети женщин, воспользовавшихся таким телефоном в Париже, до того ни с кем на эту тему не говорили. Профессиональный психолог на другом конце провода может не только разговорить и успокоить женщину, уменьшив ее напряжение, но и посоветовать, куда пойти и что делать дальше.

Мировой опыт свидетельствует, что три четверти женщин, получивших своевременную психологическую помощь, полностью преодолевают "травму изнасилования" и ведут нормальную, благополучную сексуальную жизнь. У тех, кто все перенес молча, болезненных проблем гораздо больше.

В крупных городах России созданы такие службы. В Москве изнасилованная женщина может позвонить в центр "Сестры" (телефон 141-72-26); психологическую помощь можно получить также в женских центрах "Анна" (124-61-85) и "Ярославна" (282-84-50); в Петербурге - в Центр помощи пострадавшим от сексуального насилия, телефон (310-30-02). Российская ассоциация телефонной экстренной психологической помощи (РАТЭПП), находящаяся в Петербурге, также занимается проблемами сексуального насилия и имеет свой круглосуточно работающий телефон 108-40-41.